Оливия Джоулз, или Пылкое воображение - Страница 89


К оглавлению

89

Появился президент.

«Час за часом, минута за минутой сотрудники и сотрудницы нашего разведывательного управления шаг за шагом выигрывают войну с террором. Несомненно...»

Он помолчал, странно сверкнув глазами. Оливии даже показалось, что он вот-вот захихикает на нервной почве...

«...Силы зла, которые, засев в своих норах, тайно плетут заговор против цивилизованного человечества, никогда не одержат победу».

– Да заткнулся бы лучше! – крикнула Оливия экранному изображению.

– Расслабься, девочка, – сказал Скотт. – Все они знают, что это сделала ты. Но если твое фото покажут в новостях, объявят джихад против Оливии Джоулз. А нам это надо?

– Дело не во мне. Просто каждый раз, когда он говорит о «цивилизованном мире», новые пять тысяч поднимаются на джихад против напыщенного самодовольства. Вот что на самом деле опасно. Если бы...

– Я знаю, девочка. Я знаю, что если бы только они тебя послушали... Если бы в руководстве западным и арабским миром было больше женщин, ничего подобного не случилось бы, и все мы жили бы в мире и только бы радовались. Надо было тебе вывести бен Ладена из той пещеры. А потом, имея двадцать пять миллионов, начала бы собственную президентскую кампанию.

– Знаю, ты мне не веришь, – грустно сказала Оливия, – но Усама бен Ладен действительно был в той пещере. Как только выльют воду из фотоаппарата, ты сам увидишь.

– А знаешь, тебе ведь должны заплатить за Феррамо и за остальных. Конечно, кучу денег не дадут, потому что ты все-таки агент, но думаю, ты сможешь купить себе столько пар безумно неудобных туфель, сколько пожелаешь.

Она обернулась простыней и стала смотреть на раскинувшийся под ними ночной город – точно черное бархатное покрывало, пронизанное нитями люрекса.

– Скотт?

– Что, мой ловчий сокол, моя пустынная лягушечка?

– Помолчи. Знаешь, мне почему-то кажется, что они что-то еще задумали. Думаю, они готовят что-то в Лос-Анджелесе. И это будет очень скоро.

– Понимаю, но что толку смотреть в темноту? Тебе надо выспаться. Давай-ка клади сюда голову, а завтра мы обо всем поговорим.

– Но... – запротестовала было Оливия, но Скотт привлек ее к своей мужественной сильной груди.

«И зачем мне эти мужчины...» – сказала она сама себе, чувствуя, как он все крепче прижимает ее к себе мускулистой рукой и как тепло и надежно ей рядом с ним. «Ну и фиг с ним», – решила она, когда он лег на нее и снова принялся целовать.

Комната по обработке данных в конспиративном здании ЦРУ представляла собой хаотическое смешение компьютеров, коммуникационных систем, меж которыми сновали мужчины в рубашках с коротким рукавом и с печатью невозмутимости на лице. В самом центре всего этого неподвижно сидела Оливия Джоулз, напряженно вглядываясь в широкий экран компьютера. Кимберли, Майкл Монтерозо, пиарщица Мелисса, Кэрол, обучающая произношению, Трэвис Бранкато – безработный актер, он же писатель, Николас Кронхейт, режиссер без диплома, Уинстон – божественный чернокожий инструктор по дайвингу, и многие другие из роскошного окружения Феррамо, кого удалось найти, были допрошены в местном следственном отделении ЦРУ и в настоящее время находились под стражей. Последние два часа Оливия занималась тем, что просматривала материалы допросов, вырезала куски, меняла местами и делала к ним комментарии. Чувствуя, что вот-вот ее осенит догадка, она остановилась и задумалась.

– А у меня последние данные по Сурайе.

Черт побери. Оливия Джоулз недовольно подняла глаза – и тут же чувство ее сменилось на диаметрально противоположное: ее охватила волна желания. Скотт Рич стоял, прислонясь к дверному косяку, галстук распущен, ворот рубашки расстегнут. Только ее рядом с ним сейчас не хватало для полноты картины.

– Что? – переспросила она, ловя его взгляд и поспешно отворачиваясь. Их отношения не прошли еще первой трепетной стадии нежных ласк, так что никто пока что их тайны не знал. Конечно, в здании ЦРУ что-нибудь трудно скрыть, но, в конце-то концов, оба они были мастера притворяться.

– Сурайя Стил десять лет работала на «Аль-Каиду».

– Нет! – воскликнула Оливия. – Не может быть! Десять лет?1

– Ее завербовали, когда ей было всего девятнадцать. Она болталась по Парижу, надеясь подыскать богатого мужика или работу манекенщицы. А лучше и то, и другое. Точно неизвестно, с кем она работала, но, видимо, он был большой шишкой. Ей дали денег – очень много денег. Авансом.

– Ну, это легко объясняет все ее «Гуччи» и «Прада».

– О чем это ты? Сурайя изучала драматическое мастерство и масс-медиа в университете Лампетера. После вербовки она перевелась на арабское отделение, а потом должна была постараться попасть в министерство иностранных дел, а если и дальше повезет, то в МИ-6. Со стороны все это выглядит наивным до невозможности, но на деле так и оказалось. Да уж, дадут теперь шороху вашим службам безопасности. Теперь ближайшие три месяца все оперативницы в возрасте до семидесяти пяти проведут на допросах.

– Боже мой! Голов-то полетит. Как же они ничего не заметили-то?

– А в «Аль-Каиде» люди умные – никакой электроники, только шепот, подмигивание, тайники, бумага и ручка – старомодный непосредственный контакт, на котором настаивает Уиджетт.

– Как он это воспринял?

– Нормально. Он был не у дел большую часть времени, пока она функционировала. Ее раскрыли почти сразу же, как только он вернулся.

– Так что она все равно оказалась на коне?

– Ну, если бы она помогла «Аль-Каиде» в каком-нибудь трудном деле, она бы получила новое имя и многомиллионное состояние. А если бы выдала кого-нибудь из них МИ-6, прославилась бы, о ней бы все говорили. Все агентства плачутся из-за нехватки сотрудников, говорящих на арабском. А раз она уже была в системе МИ-6, организация продолжала подкармливать ее, чтобы она выглядела как заправская шпионка. Ее снабдили достаточным количеством информации, чтобы она подобралась к Феррамо.

89