Оливия Джоулз, или Пылкое воображение - Страница 73

– Алло?

– Оливия?

– Да, – отозвалась девушка. Скотт и компьютерщик развили неистовую активность, пытаясь засечь, откуда пришел вызов. Оливия закрыла глаза и крутанулась на стуле, так, чтобы сидеть к ним спиной. Она должна говорить с Феррамо расслабленно, комфортно, как раньше, иначе их план не сработает.

– Ты где? – спросила она, пытаясь облегчить задачу Скотту. – На острове?

– Нет. Я звоню по пути в Судан.

Оливия смущенно моргнула. Зачем он ей это говорит? Он ведь не идиот! Сомнения вновь закопошились в душе: а может, никакой он не террорист?

– Слушай, я не могу долго говорить: скоро объявят мой рейс.

– На Хартум?

– Нет, на Каир.

– Завидую! Собираешься глянуть на пирамиды?

– Нет. На пирамиды у меня не будет времени! – в голосе его мелькнуло что-то вроде улыбки. – Повидаюсь с партнерами по бизнесу, потом сразу на самолет, вылетающий в Порт-Судан. Насчет Судана. Оливия, приедешь туда, как мы договаривались?

Она просто почувствовала, как сгустилось напряженное ожидание у нее за спиной. Ей хотелось крикнуть «Дааа!», потрясая кулаками в воздухе. «Дааа!»

– Ну... не знаю, – пробормотала она. – Я бы хотела приехать, ты понимаешь... Я говорила с Салли Хоукинс, и она дала добро, но нужно, чтобы нашлось еще одно издание, которое взяло бы на себя часть расходов...

– Оливия, все это не важно. Приезжай просто ко мне в гости. Я все устрою!

– Нет, я так не согласна. Я же уже говорила тебе в Гондурасе! И спасибо за гондурасское гостеприимство!

– Это несмотря на то, что мне пришлось просто-напросто тебя похитить тогда, чтобы ты у меня пожила?

– Ну...

– Оливия, мой самолет вот-вот улетит. Мне надо идти. Я позвоню тебе из Каира. Ты будешь завтра на телефоне в это же время?

– Да, конечно.

– Еще секунду! Я дам тебе номер. Это агентство в Германии, они подыскивают мне клиентов на дайвинг. Они все сделают: и визу и билет в Порт-Судан. Тебе есть, чем писать?

В мгновение ока перед ней возникли четыре разных ручки. Она выбрала старомодный золотой «Паркер» профессора Уиджетта.

– Мне надо идти. До свидания, сакр.

Скотт Рич отчаянно замахал ей, чтобы она еще немного задержала Феррамо.

– Подожди, подожди, последний вопрос. Когда ты сам будешь в Судане? Знаешь, как-то не хочется прилететь туда и выяснить, что тебя нет!

– В Порт-Судан я прилечу послезавтра. По вторникам есть рейс из Лондона через Каир. Прилетишь на нем?

– Посмотрим, – Оливия рассмеялась. – Не волнуйся ты так!

– До свидания, сакр.

Телефон отрубился.

Оливия повернулась к Уиджетту и остальным, едва сдерживая победную улыбку.

Скотт и компьютерщик все еще были заняты какими-то своими тумблерами. Уиджетт наградил ее мимолетной ободряющей и немного распутной улыбкой.

– Рич? – зычным голосом произнес он. – Принеси извинения.

– Извини, – пробормотал тот, не поднимая головы. Наконец, кончив возню с компьютером, развернулся на стуле и посмотрел ей в глаза. – Прости, Оливия.

– Ладно, – кивнула она. И тут же добавила, на волне какого-то теплого чувства ко всем присутствующим здесь, сбросив напряжение этих дней:

– Знаешь, я люблю, когда человек извиняется безо всяких там уверток. Не жмется, бормоча под нос, так что ты все равно выходишь виноватой: «Я очень сожалею, что ты решила...» – будто камень за пазухой держит... «Мол, сама во всем виновата, поняла все не так, а потом дуешься...»

– Вот и чудно, – кивнул Уиджетт. – А теперь вопрос номер один для всякого шпиона: Оливия, это – всерьез? За этим что-то стоит?

– Я понимаю, к чему вопрос... Почему он звонил с мобильника сказать, что летит в Судан? То есть, если он террорист... Вы ведь про это?

– Я всегда говорила, что никакой он не террорист, – подхватила Сурайя. – Обычный плейбой, слегка замешан в контрабанде, но террористом он быть ну никак не может!

– Ты что-нибудь накопал с этими снимками? – Уиджетт переключился на Скотта.

– Нет. Ничего. Никаких следов связей с «Аль-Каидой».

– Я, может, упустила одну деталь... – осторожно начала Оливия.

Скотт пристально посмотрел ей в глаза:

– Ну, что такое?

– Выясните-ка, кто у него мать. Думаю, что она из Европы, может, имела какое-то отношение к Голливуду... Отец, видимо, был из Судана или Египта, а мать – явно европейского происхождения. Я почему-то думаю, она умерла, когда он еще был ребенком...

– Почему ты вдруг об этом заговорила?

– Ну... Он упоминал о матери в разговорах... И когда он был со мной, иногда проскальзывало что-то такое... Будто я кого-то ему напоминаю. А потом, когда мы прощались на Роатане, он... – Оливия состроила гримасу. – Он взял мой палец в рот и принялся его сосать. Причем, не намекая на секс, а как-то... Как поросенок титьку сосет, что ли...

– Что за черт! – пробормотал Скотт Рич.

– Еще есть что-нибудь? – спросил Уиджетт.

– Да. Еще одна важная подробность. Он алкоголик.

– Что?!

Четыре пары глаз ошалело уставились на нее.

– Он алкоголик. Он сам не знает, но это алкоголизм.

– Но он же мусульманин! – возразил Скотт Рич.

– Он такфир, – покачала головой Оливия.

Было решено сделать перерыв на обед. Покуда остальные собирали вещи, Оливия в изнеможении положила голову на стол. В сознании все еще крутился телефонный разговор с Феррамо, Краем глаза она заметила, что напротив присел Уиджетт. На его лице было несколько брезгливое выражение. Профессора окружала этакая аура непроходящего недовольства миром, в котором ему выпало жить. На Оливию это действовало освежающе.

– Знаете ли, мисс Джоулз, в нашем деле честность, что муха в бокале вина. А Вы вся такая честная... – произнес Уиджетт каким-то старчески-надтреснутым голосом. Голубые глаза профессора были холодны, как форель в горной речке. Вдруг в них мелькнули бесовские искорки. – Именно поэтому Вы – прирожденная шпионка. – Он склонился к столу, ноздри его затрепетали: – Только когда человек тебе доверяет, ты можешь его предать!