– Вел наблюдение за объектом, – ответил Мортон Си, он же Скотт Рич из ЦРУ.
– Да?! Так какого черта, если ты работал на ЦРУ, ты ничего об этом не сказал?
– Ну, знаешь... Могла бы догадаться...
– Я-то думала, ты работаешь на Феррамо...
– А я думал, что ты, – развел руками Скотт Рич.
– Ты думал, что я... Да как ты посмел?!
– Да минет меня чаша сия... – пробормотал Уиджетт, наклоняясь к компьютерщику. Тон, которым это было сказано, пристал какой-нибудь очень благовоспитанной девице, посещающей кружок вышивания. – А ведь минуту назад она утверждала, что он «хуже шлюхи»!
– В конце концов! Скажи я тебе, на кого я работаю, ты могла проболтаться об этом ему...
– Скажи ты мне, на кого ты работаешь, мы бы уже выяснили, что он затеял! Я бы могла там остаться!
– А вот тут я с ней абсолютно согласен! Ума не приложу, зачем Скотт ее оттуда отослал! – Уиджетт явно наслаждался ситуацией. – Кто его просил быть рыцарем, когда не надо! – реплика была адресована компьютерщику.
– Что?! Рыцарем?! – взбесилась Оливия. – Да вы использовали меня, едва я только оказалась у вас в поле зрения!
– Слушай! Если бы я хотел тебя использовать... Я бы позаботился, чтобы ты там осталась!
– Использовать! Ты сказал использовать! Да позволь я тебе, ты бы так мной попользовался...
– Так! Хватит! – вклинился в разговор Уиджетт. Оливия почувствовала, что это было сказано совсем другим голосом. Голосом, привыкшим отдавать приказы. При этом глаза Уиджетта блеснули таким холодным блеском, что она ощутила: в свое время этот человек одним словом решал вопрос чьей-то жизни и смерти. Безо всяких сантиментов. – Разберитесь с вашими проблемами: я буду ждать вас на лужайке. Веллингтоны и Барбуры в гардеробной!
– Вы о ком? – напрягся Скотт Рич.
– Это одежда для плохой погоды, Рич. Ты в Англии. Или ты собираешься бродить по лесу, одетый, как официант на приеме?
Дворецкий ждал их за дверями комнаты Техобеспечения. Оливия и вышедший следом за ней Рич спустились по деревянной лестнице, прошли через кухню с выскобленными до белизны простыми деревянными столами, идущими вдоль стен батареями и висящим в воздухе запахом свежей выпечки, и очутились в гардеробной. Здесь было тепло. Деревянные стены, выкрашенные белой краской. Внизу, вдоль стен, по всему периметру выстроились сапоги и ботинки – на все случаи жизни. В нишах на вешалках висели пальто, шарфы, носки. Уютное, казалось бы, местечко, однако было в нем что-то, внушающее беспокойство.
– Почему ты расправился с Дуэйном? – свистящим шепотом спросила Оливия, натягивая толстые шерстяные носки, а поверх – зеленые «веллингтоновские» сапоги.
– О чем ты? – пробормотал Скотт Рич, просовывая голову в ворот черного шерстяного свитера. – Я не убивал Дуэйна! Христа ради!
– Ага! Еще скажи: во всем виноваты акулы! – парировала Оливия, натягивая узкий шерстяной джемпер.
– Ты очень хочешь знать подробности? Дуэйн на свой страх и риск увязался за аквалангистами Феррамо. Его засекли, была короткая схватка под водой. Кто то пырнул его ножом. Естественно, акулы не заставили себя долго ждать. Люди Феррамо втащили его в свой катер... Не знаю, что уж там было дальше, я близко не подплывал... Следующее, что я видел – расчлененка: все, что осталось от Дуэйна. Они сбросили его разделанное тело с катера. Тут уж акулы и прочая нечисть сплылись отовсюду... Кстати, твой джемпер... Ты надела его задом наперед и наизнанку...
Оливия удивленно поглядела на себя, сняла джемпер, вывернула его на другую сторону и натянула вновь.
– Это ты подсунул мне кокаин в Тегусигальпе? – задала Оливия следующий вопрос, проскальзывая мимо Скотта, который придерживал ей дверь, ведущую на улицу.
– Нет.
– Не ври!
Скотт выглядел как типичный сельский сквайр. А она? Жена сельского сквайра? От холодного февральского ветра перехватывало дыхание.
Они завернули за угол, и тут дом предстал во всей своей красе: еще елизаветинских времен, с квадратными трубами, характерными крестовинами на окнах, идеальный в своих пропорциях, мягко отсвечивающий медом, – недаром котсволдский известняк славился по всей Англии!
– Да не подкладывал я тебе в комнату кокаин! Не подкладывал!
– А кто же тогда это сделал? – она даже остановилась в недоумении. – И какого черта ты торчал там в туннеле?! Я из-за тебя едва не погибла!
– Да? А я-то думал, что спас тебе жизнь! – в голосе Скотта Рича мелькнуло что-то вроде обиды.
Уиджетт, поджидая их, стоял на ступеньках. Увидев, что парочка вновь погрузилась в выяснение отношений, он направился им навстречу. Ветер развевал полы его пальто и трепал концы шарфа.
– Что бы ты делала, если бы не мой кислород? Надо же быть такими идиотами – плыть в пещеры и не позаботиться о буйках! Как бы вы нашли дорогу обратно?
– Эй! Может, хватит уже выяснять отношения?! – поинтересовался, подходя к ним, Уиджетт. – Давайте-ка пройдемся до леса. Кстати, когда вернемся домой, Вас, Оливия, ждет еще одно дело. Вы ведь еще не заполняли «Подписку о неразглашении»? Займитесь этим сразу по возвращении. Ясно?
– Да, сэр! – пробормотала Оливия, слегка вздрогнув. – Так точно, сэр!
– Странно... Я-то думал, вам по вкусу секреты, – усмехнулся Уиджетт.
– Запомните, все, что Вы слышите здесь, не должно выйти за пределы этих стен. Иначе – добро пожаловать в Тауэр!
Стоял свежий зимний день, в воздухе пахло сельской Англией – особенно навозом. Оливия шла следом за двумя шпионами по узкой лесной тропинке, вдыхая запах прелой древесины, гниловатый запах грибницы, шлепая прямо по лужам, и с каждым шагом все больше радуясь счастью выйти в холодный день на улицу тепло одетой. Она обратила внимание на камеру наружного наблюдения, закрепленную на одном из деревьев, потом заметила еще одну. Сквозь туман, стелящийся над леском, она могла разглядеть не очень далеко впереди высокую стену, с четырьмя рядами колючей проволоки над ней. Стену патрулировали солдаты в камуфляже. Скотт Рич остановился и оглядел Оливию с ног до головы.