Оливия Джоулз, или Пылкое воображение - Страница 45

– Господи, как же теперь загнать этот сброд в лодки?

Рик полез на кокосовую пальму – наверняка высматривал оттуда вертолет, замаскированный то ли ватой, то ли чем-то еще. Дуэйн резво скакал по берегу, все так же увлеченно жуя резинку. Отколовшаяся от общей массы группа забрела в лагуну, люди танцевали в воде, махая над головой руками. В догорающем свете костра согласные друг с другом спорщики кричали, чуть не срывая голос:

– А я что говорю? Именно это и я говорю!

– И я всегда это говорил, говорю и буду говорить!

Мортон Си вздохнул и принялся собирать веселую компанию.

Ветер утих, море было чернильно-черное и очень тихое. Разговор зашел о Феррамо. Дуэйн ужасно взволновался, стал показывать всем огни на оконечности острова и при этом отчаянно работал челюстями.

– Сейчас на Попайяне слова нельзя сказать, разве мы знаем, кто работает на них, а кто нет. Завтра я туда пойду, честное слово. Пойду, и пусть они потом хорошенько поразмыслят, что к чему.

– Охолони, парень, – сказал Мортон Си. – Уж очень ты накумарился.

– Пора им показать, кто здесь хозяин, – кипятился Дуэйн. – Это же полный идиотизм. Мы знаем пещеры лучше, чем они. И проучим их, нечего к нам лезть. – Он глядел в пустоту стеклянными глазами, челюсти ходили ходуном, одна нога тряслась как заведенная.

Оливия вздрогнула от холода. Мортон Си притянул ее к себе и накинул ей на плечи свой свитер.

– Так теплее? – прошептал он. Она блаженно кивнула. – Ты об этих людях что-нибудь слышала?

Она покачала головой, пряча глаза. Ей вдруг стало неловко оттого, что она знает Феррамо.

– Только то, что все говорят. А ты?

Им передали косячок, и Мортон Си, глубоко затянувшись, тоже покачал головой. Оливия заметила, что он не втянул дым в легкие, а сразу же выдохнул его.

– Но курорт их посмотреть хочу. А ты?

– Да я собиралась, мне нужно для моей статьи, а теперь вот стало страшновато.

– Ты что же, журналистка? – он протянул ей косяк, и их пальцы встретились.

Дуэйн все бушевал по поводу Феррамо и Тыквенного Холма.

– Надо что-нибудь придумать и покрепче их припугнуть. Чтобы у них затряслись поджилки. Чтобы они навсегда о пещерах забыли.

– На кого ты работаешь?

– Я в свободном полете. Сейчас вот пишу статью о дайвинге для журнала «Elan». А что здесь делаешь ты?..

Оливия прикусила губу, потому что рука Мортона сжала ее колено и медленно поползла вверх.

Возле пансиона мисс Рути они остановились в тени деревьев. Она подняла на миг голову с его груди, и ей показалось, что шторы на одном из окон раздвинулись, и в свете лампы мелькнул чей-то силуэт. Оливия поспешила спрятаться в тень.

– Пустишь меня к себе? – прошептал Мортон Си, прижимаясь щекой к ее щеке.

Колоссальным усилием воли она заставила себя чуть отстраниться от него и покачала головой.

– Что, гостям запрещено оставаться на ночь?

– Только в присутствии дуэньи.

– Ты завтра будешь нырять?

Она кивнула.

– Когда?

– Часов в одиннадцать.

– Я тебя потом найду.

Поднявшись к себе, Оливия заметалась, как тигрица. Что за мука это воздержание, она же не монашка, сколько можно терпеть!

29

Утром, когда Оливия шла по главной улице, пел петух и из деревянных домиков неслись запахи готовящегося завтрака. На лоджиях играли дети, старики раскачивались в качалках на верандах. Скорбный мужчина с бледным лицом и в костюме как у владельца похоронного бюро приподнял шляпу, приветствуя ее. Рядом с мужчиной шла молоденькая чернокожая женщина с рыжими волосами и несла на руках ребенка с белой кожей, приплюснутым носом, толстыми губами и мелким штопором волос. Та самая седая бледная дама, которую она увидела вчера из автобуса, грациозно шла навстречу, все так же под защитой зонтика и сопровождающего ее красавца-негра. Оливии начало представляться, что она попала в фантастическую страну инцеста и кровосмесительных связей, где отцы спят с родными племянницами, а у двоюродных бабушек тайные романы с осликами.

Она направилась в магазин хозяйственных товаров, который приметила вчера вечером. Там были цинковые ведра, тазы, мотки веревки. Она любила хозяйственные магазины: в них нужные, полезные вещи, и цены человеческие. Даже если ты потратишь большую сумму, все равно это не безумные деньги и они не брошены на ветер. Такую вывеску, как здесь, наверно, можно было бы увидеть в девятнадцатом веке в Чикаго над входом в какую-нибудь похоронную контору: написанные черной краской буквы сплошь в кудрявых завитушках облупились, под краской было видно выжженное солнцем дерево – «Генри Морган и сыновья».

В магазинчике высокий продавец в черном костюме отвешивал рис, черпая его из большого деревянного ларя металлическим совком, – на Попайя не был в чести Uncle Ben's – свари-в-пакетике-за-двадцать-минут. Продавец тихо беседовал с покупателем, и у него был такой же сильный ирландский акцент, как у мисс Рути. Оливия наклонилась над прилавком, завороженная разложенным товаром: рыболовные крючки, фонарики, мотки веревки, маленькие треугольные флажки, зажимы, крем для обуви. Звякнул колокольчик, кто-то открыл дверь и вошел. Разговор тут же смолк, и голос с резким акцентом спросил сигареты.

– Очень сожалею, но сигареты закончились.

– У вас нет сигарет? – голос был гортанный, грубый, выговор с раскатистым «р», казалось, человек не говорит, а плюется.

Оливия мгновенно сорвала крышку с зеркальца на шпионском перстне, она дрожала от волнения, потому что ей впервые выпал случай им воспользоваться. Мужчина стоял к ней спиной, он был низенький и толстый, как каракатица, в джинсах и тенниске. Она слегка повернула руку, чтобы получше рассмотреть его, и ахнула про себя, увидев черные тугие завитки на затылке: это был Альфонсо. Оливия быстро опустила глаза и сделала вид, будто заинтересовалась барометром в стеклянной витрине. Альфонсо громко возмущался – как это в магазине нет сигарет?